Название: Красные листья
Автор: ***
Форма работы: фанфик
Размер: мини - 1273 слова
Пейринг, персонажи: Аканиши Джин / Каменаши Казуя (Каме), Аканиши Тейя, Накамару Юичи
Категория: преслэш
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Прошлое иногда возвращается. Да еще в компании.
|
Читать?
После двух часов в кресле у стоматолога, проведенных в темных очках – а в этой клинике всегда заботились, чтобы свет от лампы не слепил глаза, – едва пробивающееся сквозь тучи солнце кажется Каме нестерпимо ярким. Он нерешительно замирает, сойдя с широкого крыльца, и зажмуривается, давая себе время привыкнуть.
Сразу становится темно, и отчетливо пахнет осенью: палой листвой, дождем, разлукой, зеленым чаем и карри. Осень для него всегда пахнет совершенно одинаково…
- Мой мячик! – звонкий детский голос звучит где-то совсем близко, но еще раньше, чем он открывает глаза, Каме чувствует, как об его ботинок что-то ударяется.
- Действительно, мячик, - бормочет он, разглядывая игрушку. На резиновых боках мяча изображены пляшущие дораэмоны. Уэда бы оценил.
Нагнувшись, Каме подхватывает мячик и крутит его в руках.
- Это мой мячик! – раздается откуда-то снизу. Яркая розовая курточка с белым зайцем, съехавшая на затылок шапка с помпоном и огромные глаза, требовательно смотрящие на Каме. – Отдайте, пожалуйста!
На вид девочке года три.
Каме улыбается и присаживается перед с малышкой, протягивая ей игрушку.
- Держи. Я вовсе не собирался его забирать, просто взял посмотреть, - девочка недоверчиво хмурит бровки, так что Каме спешит добавить: – Честное слово!
Малышка берет мячик и тоже улыбается, неуловимо кого-то напоминая. Но подумать об этом толком Каме не успевает, потому что… трехлетний ребенок в центре Токио – один?!
- А где твои родители? – спрашивает Каме, оглядываясь по сторонам. Но глаза все еще плохо видят, и пока он соображает, куда запихнул солнечные очки, раздается крик.
- Тейя! Тейя, где ты? Тейя!
«Да ладно?!»
Каме переводит взгляд на ребенка. Возраст, плюс редкое имя, плюс голос… который он хочет однажды забыть, но пока так и не смог. Видимо, не в этой жизни.
Но, черт возьми… этого просто не может быть.
Мужчина, подбежавший к ним, запыхался и выглядит белее мела.
- Папочка, я нашла мячик! Старший братик дал его мне, - деловито говорит Тейя, тут же хватаясь за полу куртки отца. Тот подхватывает ее на руки, судорожно прижимая к груди.
- Ты хоть понимаешь, как я испугался?! Господи… почему ты убежала?!
- За мячиком! Пусти, я хочу играть! – Тейя нетерпеливо хнычет, извиваясь в руках отца.
Каме тяжело вздыхает и, досчитав про себя до пяти, встает.
- Ну привет, Джин. Давно не виделись.
- Казу…
Сквозь пушистый белый помпон на шапке, сквозь осенний тоскливый день, сквозь осень и месяцы, годы разлуки.
- Казу… это ты!
*
В парке у подножья Токийской башни только осень, феерия красных листьев, смех Тейи и они сами, затерявшиеся в разлитом прошлом. Скамейки каким-то чудом просохли от дождя и утренней росы, поэтому можно сидеть, присматривая за Тейей, играющей с мячиком. Почему-то за ней наблюдают оба.
Каме хочется курить, но курить здесь нельзя, да и не при ребенке, конечно. Поэтому он сжимает и разжимает кулак, пытаясь унять никотиновую зависимость и… еще одну зависимость, которая внезапно обрушилась на него, да в такой компании.
- Она похожа на тебя, - говорит Каме, когда молчание затягивается. Странно, что Джин спокоен и даже, кажется, расслаблен: сидит, вытянув ноги, и крутит в руках банку с остывшим кофе.
- Да, хотя она может еще и измениться, - легкая улыбка приподнимает уголки губ Джина вверх, смягчая черты лица. От прежнего ленивого пофигиста почти ничего не осталось, и за внешней расслабленностью Каме безошибочно определяет уверенность и решимость повзрослевшего человека. – Я хотел показать ей Башню, пока мы снова не уехали на Окинаву, но она увидела этот мяч в сувенирном магазине, заставила меня его купить и буквально исчезла, пока я рассчитывался. Спасибо, что нашел ее.
Каме усмехается.
- Вообще-то это она нашла меня, - поправляет он. – Очень решительная леди.
- Это точно, - Джин тихо смеется. – Кстати, а ты что здесь делаешь? Один…
- Я был у стоматолога, за мной должны приехать, - быстрый взгляд на часы. – Наверное, он просто задерживается.
«Он?..»
Вопрос буквально повисает в воздухе, и в этом Джин не изменился: все легко читается у него по лицу, но Каме не собирается удовлетворять его любопытство. Через еще одно молчание и два букета красных листьев, которые дарит им маленький ураган по имени Тейя, Джин решается спросить снова.
- Как ты?.. В смысле, как группа?
Вопрос бьет наотмашь. Конечно, Джин не знает, это просто стандартная вежливость или искреннее любопытство, но Каме морщится, и несильно сжатый кулак снова сжимается – до боли от вонзающихся в ладони ногтей и побелевших костяшек.
- Спасибо, плохо, - сухо произносит он, но Джин все понимает еще до этого, поворачиваясь к нему всем телом, и наклоняется, заглядывая тревожно в глаза.
- Казуя… что?
Каме резко выдыхает и зажмуривается. Надо было все-таки найти эти чертовы темные очки, потому что рядом с Джином его самоконтроль почти не работает, увязая в разлитом прошлом.
Он и сам бы хотел знать «что?» И «почему?», и «зачем?», и еще «сколько можно?!» Но дело в том, что он и так все знает. Знает, и понимает, но никак не может принять… И это такая долбаная проблема!
Чтобы ответить, ему нужна всего пара фраз, и после них Джин весь как-то увядает, устало откидываясь на спинку скамейки.
- Но почему именно сейчас? – спрашивает он через некоторое время. Не обвиняет, не злится – потому что не имеет больше на это права, но и не отделывается формальными равнодушными фразами.
- Потому что все хотят покоя, - Каме смотрит, как Тейя бросает мячик на ковер из огненных листьев. – И лучше именно такого покоя. Во всяком случае, я думаю, что дети – это лучшее, что с нами может случиться…
- Да, но… Ты отказался от этого в свое время, - тихо говорит Джин.
- Отказался. Но это не значит, что я был прав.
Каме встает со скамейки и плотнее запахивает куртку. Стылый осенний ветер пробирается под одежду, заставляя зябко ежиться от холода. А может, это просто снова его прошлое. Смотрит на него бархатными глазами и оседает на коже тонкой ледяной коркой. Но он больше не хочет этой зависимости… ни в какой компании.
- Мне пора, - говорит Каме, и, словно вторя его словам, в руке вибрирует айфон. Он не глядя принимает вызов.
- Прости, я задержался, - голос в трубке звучит виновато. – Но я стою прямо рядом с клиникой, ты где?
- Я в парке неподалеку, сейчас буду, - кратко бросает Каме и отключается. Он поднимает ладонь, чтобы махнуть на прощание, но Джин вдруг ловит его за запястье и резко подается вперед, сокращая между ними расстояние.
Слишком близко…
- Тогда ты же отказался не из-за меня?.. – и в голосе, в бархатных глазах, в каждой черте лица – больше ни следа от уверенности, только боль, годы разлуки и одиночество – всего лишь тень его, но спрятанная гораздо глубже, чем можно себе представить.
И Каме понимает. Как понимал всегда – даже невысказанное. Ту боль, ту искреннюю вину, что Джин хранил в себе все эти годы. И будет хранить и впредь, но хотя бы от части этой вины Каме может его избавить.
Он широко улыбается.
- Нет, Джин. Это не из-за тебя.
*
В машине запах осени исчезает. Здесь нет прошлого, только надежное настоящее, которое тревожно таращится на него, когда он внезапно утыкается в костлявое плечо, обтянутое жесткой костюмной тканью.
- Казуя? У тебя все хорошо?
Нет, не хорошо. Но обязательно станет хорошо – возможно, не прямо сейчас, не завтра, но станет. Надо просто в это верить.
- Казуя?..
Накамару называет его по имени, только когда эмоционально сильно взволнован, но все же Каме не поднимает головы, дожидаясь, пока тонкие пальцы начнут перебирать пряди его волос. И это приятно, и расслабляет, и заставляет улыбнуться…
- Не волнуйся, - говорит в конце концов он и выпрямляется, глядя Накамару в глаза. – Я просто не люблю врать.
Накамару удивленно моргает, но больше ничего не спрашивает, прекрасно зная, что Каме сам все расскажет, когда будет готов. Вместо этого он заводит машину и трогается с места.
Каме смотрит в окно.
За ним, в тусклом осеннем дне, в феерии красных листьев осталось его прошлое.
Теперь уже навсегда.
| |